Лунные драконы - Страница 48

К оглавлению

– Что ж ты, Поленька, так себя не бережешь? Зеленая вон стала, что жаба болотная.

– В ее положении такое часто случается, – сказала Ядвига, не отрываясь от пасьянса.

– В каком положении? – спросили хором Света и тетя Тося.

– Девочка, ты ведь беременна? – Ядвига посмотрела на прижавшуюся спиной к стене Полину.

Та молча кивнула.

– Мать честная! – ахнула тетя Тося.

– Ядвига, как вы узнали? – спросила Света.

Ядвига кивнула на разложенные карты:

– Так же, как я узнала, что девочка попала в беду. Вопрос сейчас не о том, – она вопросительно посмотрела на Полину. – Что ты собираешься делать с ребенком?

– Не знаю.

– А что тут знать?! – вмешалась тетя Тося. – Дите, оно Богом данное! Рожать тебе надо, Поля, и все тут!

– Единственное, о чем я жалею, – сказала Ядвига, раскуривая трубку, – это о том, что у меня нет детей.

– А ну гасите папиросы! Обе! – опомнилась тетя Тося. – Ей теперь вредно дымом дышать.

Ядвига улыбнулась, отложила трубку в сторону.

– А вот меня больше волнует, кто отец этого ребенка? – Света выбросила в окно недокуренную сигарету, вопросительно посмотрела на Полину. – Ты знаешь, от кого беременна: от отца или от сына?

Тетя Тося ахнула, сердито застучала спицами. Ядвига задумчиво рассматривала серебряный браслет на своем запястье: два дракона, пустое ложе для камня. Странное украшение, совсем ей не подходящее.

– Я беременна от Сергея. – Полина оторвала взгляд от браслета, присела к столу, сжала виски руками.

У нее не было сомнений, потому что она знала то, чего не знала ни одна из этих женщин. Сергей Викторович Полянский как мужчина был несостоятелен. Он решил, что с Полиной у него все получится, что она особенная, а она его подвела. Он избивал ее долго, вымещал на ней свою боль и свою ненависть, а потом заперся в ванной и не выходил очень долго, почти до самого утра. Полина не уходила – ждала. Нет, не извинений, а обещания. Полянский пообещал...

– Хорошо, с ребенком все ясно, – сказала Ядвига. – А как ты собираешься поступить с отцом ребенка?

– Никак. – Полина пожала плечами.

– Он имеет право знать.

– Ядвига, даже Света усомнилась в его отцовстве! Он мне не поверит.

– А ты попробуй. Не ради себя, ради ребенка. – Ядвига вздохнула. – Унижайся, проси прощения, на коленях ползай. Нельзя вот так просто...

Полина кивнула, сказала с невеселой усмешкой:

– А я уже просила, и на коленях ползала, и унижалась...

...Это случилось в тот день, когда Полина поняла, что беременна. Она поехала на конезавод к Степанычу.

– А Сережки нет. Взял Бурана и умчался куда-то. – Степаныч смотрел на нее с жалостью. – Посиди со мной, Поля, он скоро вернется.

– Спасибо, я пройдусь. Может, встречу его.

Полина брела по лесной дороге, когда услышала топот копыт. Буран, самый неуправляемый, самый своенравный из всего табуна, мчался прямо на нее. Анабиоз, который позволил Полине как-то жить все это время, сделал ее бесстрашной. Если она сойдет с дороги, то потеряет единственный шанс поговорить с Сергеем.

Буран остановился в нескольких метрах от нее, с сердитым ржанием взвился на дыбы, загарцевал на узкой дороге.

– Что ты здесь делаешь? – Сергей не спешился, смотрел сверху вниз. Так смотрят на грязь, прилипшую к ботинкам.

– Пожалуйста, давай поговорим. – Ей было больно от этого взгляда. Ее анабиоз не спасал от его презрения и ненависти.

– Я не хочу с тобой разговаривать. Мне даже видеть тебя противно.

Он не станет ее слушать. Он скорее позволит Бурану смести ее с дороги.

– Сережа, мне ничего не нужно! – Буран нервно всхрапнул, но позволил взять себя за поводья. – Я тебя об одном прошу – не надо ломать себе жизнь. Поезжай в Москву, поступай в свой медицинский...

– О будущем моем печешься?! – Сергей выдернул поводья из ее рук, Буран угрожающе оскалил зубы. – Раньше об этом надо было думать, до того, как под моего старика ложиться. Я тебя тоже об одном прошу – исчезни!

Буран рванул вперед, задел ее крупом, сбил с ног. Это было несправедливо, унизительно и больно. Она этого не заслужила. Слезы смешивались с пылью, стекали по лицу грязными ручейками. Если бы она знала, какие усилия понадобились Сергею лишь для того, чтобы не обернуться, то, возможно, не выбрала бы путь, по которому до нее прошли тысячи обиженных женщин, – не лишила ребенка отца...

* * *

День был холодный и дождливый. Полина стояла на перроне рядом с Ядвигой и всматривалась в затянутое тучами небо. Рядом малодушно всхлипывала Света. Тетя Тося не плакала, в десятый раз перепроверяла содержимое полосатой хозяйственной сумки, в которую еще утором сложила «все самое необходимое». Поодаль курили мужчины: Антип Петрович и Светкин генералиссимус. Эти люди стали ее маленькой семьей. Они не отвернулись от нее в самый трудный момент ее жизни. И теперь она должна с ними проститься. Вероятно, навсегда. Каждому из них ей нужно сказать что-то очень важное и при этом не расплакаться. Непосильная задача...

Она заплакала, но уже сидя в вагоне поезда, глядя на уплывающий перрон.

Ядвига задумчиво смотрела на исчезающий в дождевой пелене город. Меньше чем за год ее девочка успела прожить здесь целую жизнь. Теперь и она знает, какую цену приходится платить за право сделать выбор. Теперь она начнет новый отсчет...

Сергей не сомневался, что пройдет медкомиссию. С его физическими данными и спортивной подготовкой это будет легко.

– Ну, что я вам могу сказать, молодой человек, – женщина врач отложила фонендоскоп, посмотрела неожиданно строго. – У вас в сердце шум. Возможно, это ничего не значит, а возможно, значит очень многое. Вы когда-нибудь консультировались у кардиолога?